ФРАНСУА ВИЙОН
ПОЛНОЕ СОБРАНИЕ ПОЭТИЧЕСКИХ СОЧИНЕНИЙ
РИПОЛ КЛАССИК
Москва
1998
БАЛЛАДА О ЖЕНЩИНАХ БЫЛЫХ ВРЕМЕН
Скажите, где в стране ль теней,
Дочь Рима, Флора, перл бесценный?
Архиппа где? Таида с ней,
Сестра-подруга незабвенной?
Где Эхо, чей ответ мгновенный
Живил, когда-то, тихий брег,
С ее красою несравненной?
Увы, где прошлогодний снег?
Где Элоиза, всех мудрей,
Та, за кого был дерзновенный
Пьер Абеляр лишен страстей
И сам ушел в приют священный?
Где та царица, кем, надменной,
Был Буридан, под злобный смех,
В мешке опущен в холод пенный?
Увы, где прошлогодний снег!
Где Бланка, лилии белей,
Чей всех пленил напев сиренный?
Алиса? Биче? Берта? – чей
Призыв был крепче клятвы ленной?
Где Жанна, что познала, пленной,
Костер и смерть за главный грех?
Где все, Владычица вселенной?
Увы, где прошлогодний снег!
Посылка
О государь! с тоской смиренной
Недель и лет мы встретим бег;
Припев пребудет неизменный:
Увы, где прошлогодний снег!
Также в 1913 году был впервые опубликован перевод Николая Гумилева.
БАЛЛАДА «О ДАМАХ ПРОШЛЫХ ВРЕМЕН»
Скажите, где, в какой стране,
Прекрасная римлянка Флора,
Архипиада… где оне,
Те сестры прелестью убора;
Где Эхо, гулом разговора
Тревожащая лоно рек,
Чье сердце билось слишком скоро?
Но где же прошлогодний снег!
И Элоиза где, вдвойне
Разумная в теченье спора?
Служа ей, Абеляр вполне
Познал любовь и боль позора.
Где королева, для которой
Лишили Буридана нег
И в Сену бросили, как вора?
Но где же прошлогодний снег!
Где Бланш, лилея по весне,
Что пела нежно, как Аврора;
Алиса… о, скажите мне,
Где дамы Мэна иль Бигорра?
Где Жанна, воин без укора,
В Руане кончившая век?
О Дева Горнего Собора!..
Но где же прошлогодний снег!
Посылка
О Принц, с бегущим веком ссора –
Напрасна, жалок человек;
И пусть вам не туманит взора:
«Но где же прошлогодний снег!»
В 1914 году были опубликованы переводы Вийона, выполненные Сергеем Пинусом (подробней см. предисловие). Приводим ту же балладу в его переложении.
БАЛЛАДА О ДАМАХ БЫЛЫХ ВРЕМЕН
Скажите, где, в какой стране,
Таис, предмет былых мечтаний?
Где Флора, Берта? где оне?
Замолкли звуки их названий,
Как Эхо смолкла, чьих стенаний
Призыв будил уснувший брег.
Была ль краса без увяданий?
Да где ж он, прошлогодний снег?
И где она, скажите мне,
Где Элоиза? К ней – в сутане,
Но страсти все ж горя в огне, –
Слал Абеляр листы посланий…
Где та, любовник чей в тумане
Был брошен в Сену с ложа нег?
(Слыхали вы о Буридане?)
Да где ж он, прошлогодний снег?
Где Бланш, подобная весне?
И где Алис, стройнее лани?
Где та, что отдалась войне
И что потом сожгли в Руане?
Владычица в небесном стане,
Святая Дева, где их век!
Где их уста, глаза, их длани?
Да где ж он, прошлогодний снег?
Принц! грустно смерти платит дани
С припевом вечным человек.
Где скорбь разлук, восторг свиданий?
Да где ж он, прошлогодний снег?
В газете «Русские ведомости» (8 ноября 1914 года Владимир Жаботинский впервые опубликовал, а поздне в начале 30-х годов переиздал свой перевод этой баллады; заметим, что свои переводы из Вийона Жаботинский считал «вольными».
БАЛЛАДА О ДАМАХ БЫЛЫХ ВРЕМЕН
Куда, скажи мне, унеслись
Царицы были и былины –
Елены, Фрины, Мессалины,
Юдифь, Аспазия, Таис?
И нимфа Эхо, чьи напевы
Хранят холмы и берега, –
Где стройный стан ее?
– Но где вы,
Былого талые снега?
Где та, исполненная чар
И красоты и мудрой речи,
За чью любовь позор увечий
Приял страдалец Абеляр?
Где тень французской королевы,
Чьих на заре топил слуга
Ночных любовников?
– Но где вы,
Былого талые снега?
Где все, чью славу вдаль и вширь
Несла и песнь, и битвы кличи, –
Изольда, Бланка, Беатриче,
Семирамида и Эсфирь?
Где прах сожженной рейнской девы,
Утеха битого врага, –
Где Жанна д’Арк? Где все?
– Но где вы,
Былого талые снега?
Принц, не ищи. Восходят севы,
Желтеют, скошены луга;
В одном припеве правда:
– Где вы,
Былого талые снега?
В 1916 году был опубликован перевод Ильи Эренбурга – притом в дальнейшем текст переделкам не подвергался. Приводим его.
БАЛЛАДА О ДАМАХ БЫЛЫХ ВРЕМЕН
Скажите мне, где они, в какой стране
Таис и Флоры сладостные тени?
И где приявшая конец в огне
Святая девственница – дщерь Лоррени?
Где нимфа Эхо, чей напев весенний
Порой тревожил речки тихий брег,
Чья красота была всех совершенней?
Но где же он – где прошлогодний снег?
Где Берта и Алиса – где оне?
О них мои томительные песни.
Где дама, плакавшая в тишине,
Что Буридана утопила в Сене?
О где оне, подобны легкой пене?
Где Элоиза, из-за коей век
Окончил Пьер под схимой отречений?
Но где же он – где прошлогодний снег?
Я королеву Бланш узрю ль во сне?
По песням равная былой сирене,
Что запевала на морской волне,
В каком краю она – каких пленений?
Еще спрошу о сладостной Елене.
О дева дев, кто их расцвет пресек?
И где оне, владычицы видений?
Но где же он – где прошлогодний снег?
Послание
Принц, все проходит мимо в быстрой смене,
Но пусть припев сей прозвучит навек
Тщетой припоминаний и томлений:
Но где же он – где прошлогодний снег?
Одаренный поэт, прозаик и художник Павел Лыжин (1896–1969) оказался в эмиграции почти случайно: отравленный ядовитыми газами в первую мировую войну в Финляндии на отдыхе, в Россию он уже не возвратился. Жил в Праге, причем, как и некоторые другие представители русской технической интеллигенции, советскими войсками, занявшими Прагу в 1945 году, тронут не был – но остался без возможности печататься как на Западе, так и на Востоке. Именно во второй половине 40-х годов он создал на русском языке большую антологию французской поэзии, рукопись ее была передана вдовой поэта в Москву (в середине 50-х годов Лыжин уехал к брату в Париж, где и умер). Разумеется, Вийон был в этой антологии представлен самыми знаменитыми балладами, мы воспроизводим их по автографу.
БАЛЛАДА О ДАМАХ БЫЛЫХ ВРЕМЕН
Скажите, где, в какой стране
От нашего сокрыты взора
Гипархия, Таиса, Флора?
Скажите, люди, где оне?
Где Эхо – нимфа, что бывало
Нам гулко вторила в ответ
И шум, и песни повторяла?
Но где снега минувших лет?
Где Элоиза – цвет науки?
Любя ее в былые дни,
Изведал оскопленья муки
Пьер Абеляр из Сен-Дени.
Где королева Иоанна,
Что в Сену бросить Буридана
Дала приказ? – Простыл и след!..
Но где снега минувших лет?
Где Гаренбурга, Беатриса
И Бланка – «Дивный Соловей»?
Где Берта наша и Кларисса –
Владычицы прошедших дней?
А что сказать о бедной Жанне,
Сожженной бриттами в Руане? –
Один припев, один ответ:
«Но где снега минувших лет?»
О принц! Мы можем бесконечно
Искать тех дам простывший след,
К рефрену возвращаясь вечно:
«Но где снега минувших лет?»
В 1963 году, в первом отдельном сборнике Вийона был опубликован перевод Феликса Мендельсона.
БАЛЛАДА О ДАМАХ БЫЛЫХ ВРЕМЕН
Скажи, в каких краях они,
Таис, Алкида – утешенье
Мужей, блиставших в оны дни?
Где Флора, Рима украшенье?
Где Эхо, чье звучало пенье,
Тревожа дремлющий затон,
Чья красота – как наважденье?..
Но где снега былых времен?
Где Элоиза, объясни,
Та, за кого приял мученья
Пьер Абеляр из Сен-Дени,
Познавший горечь оскопленья?
Где королева, чьим веленьем
Злосчастный Буридан казнен,
Зашит в мешок, утоплен в Сене?..
Но где снега былых времен?
Где Бланка, белизной сродни
Лилее, голосом – сирене?
Алиса, Берта – где они?
Где Арамбур, чей двор в Майенне?
Где Жанна, дева из Лоррэни,
Чей славный путь был завершен
Костром в Руане? Где их тени?..
Но где снега былых времен?
Принц, красота живет мгновенье.
Увы, таков судьбы закон!
Звучит рефреном сожаленье:
Но где снега былых времен?..
В 1973 году в эмигрантской периодике был опубликован ряд переводов из Вийона, сделанных Валерием Перелешиным, жившим в те годы (с 1953 до 1992, года его смерти) в Рио-де-Жанейро. Появление в переводе «налима» – единственной рыбы рода тресковых, живущей в реках, – не умаляет его достоинств, да и кто знает – не водились ли в Сене XIV века если не налимы, то хоть какие-то крупные рыбины. Приводим перевод баллады.
БАЛЛАДА О ДАМАХ БЫЛЫХ ВРЕМЕН
Скажите, где теперь они?
Где Флора, цветшая над Римом?
И где Таис? В какой тени
С подругой верной – не с любимым?
Где Эхо – та, что к нелюдимым
Потокам вод на берега
За окликом бежала мнимым?
Но где давнишние снега?
А Элоиза? От возни
Твой милый евнухом гонимым
Ушел монахом в Сен-Дени
С немужеством непоправимым.
А королева? В досточтимом
Учителе нашла врага –
И пущен Буридан к налимам.
Но где давнишние снега?
Что с Бертою Большой Ступни?
Где Бланка в блеске нестерпимом?
Они расставить западни
Могли бы чистым серафимам!
Где Жанна? Задохнулась дымом!
Земная слава недолга,
Нужна острастка подсудимым.
Но где давнишние снега?
Над ними, князь, по целым зимам
Вздыхайте здесь у очага
И над припевом повторимым:
Но где давнишние снега?
В приложении к советскому изданию произведений Вийона на французском языке был впервые опубликован ряд новых переводов, в том числе перевод Валентина Дмитриева.
БАЛЛАДА О ЖЕНЩИНАХ БЫЛЫХ ВРЕМЕН
О, где теперь, в какой стране
Цветешь ты, Флора молодая?
А где Таис, скажите мне,
Аспазии сестра родная?
Где Эхо – та, что не смолкая
Будила реки и луга,
Красою неземной сияя?
Где прошлогодние снега.
Где Элоиза, что вполне
Затмила всех, умом блистая?
Несчастный Абеляр, вдвойне
Ты пострадал… А где другая,
Собой прекрасная, но злая,
Что с Буриданом так строга,
В мешок зашила краснобая?
Где прошлогодние снега.
Где Бланш, что пела о весне,
Бела, как лилия лесная?
Алиса, с нею наравне?
Где Берта? Где красавиц стая?
Где Жанна храбрая, простая,
Чей пепел в страх привел врага?
Скажи, о дева пресвятая!
Где прошлогодние снега.
О принц, их нет! Исчезли тая…
Увы, до смерти два шага! –
Вздохнете вы, припев читая:
Где прошлогодние снега?
В «авторском» Вийоне Юрия Корнеева, изданном в 1996 г., находим и его переложение.
БАЛЛАДА О ДАМАХ БЫЛЫХ ВЕКОВ
Где Флора-римлянка сейчас?
Где рок, красу, губящий рьяно,
Архипиаду скрыл от нас?
Ушла Таис в какие страны?
Где Эхо, чей ответ так странно
Звучал в безмолвье рощ и рек?
Где эти девы без изъяна? –
Где ныне прошлогодний снег?
Где Элоиза, с кем был раз
Застигнут Абеляр нежданно,
Из-за чего он и угас
Скопцом-монахом слишком рано?
Где королева, чья охрана
В мешок зашила и навек
Швырнула в Сену Буридана? –
Где ныне прошлогодний снег?
Где Бланш – сирены сладкий глас
И белая лилея стана?
Где Берта, мать того, кто спас
Французский край от басурмана?
Где слава лотарингцев Жанна,
Чьи дни английский кат пресек
В огне костра у стен Руана? –
Где ныне прошлогодний снег?
Принц, не придумано аркана,
Чтоб задержать мгновений бег.
К чему ж крушиться постоянно:
«Где ныне прошлогодний снег?»
Баллада о сеньорах минувших времен
Эта баллада, задуманная, видимо, как «парная» к предыдущей, стала куда менее хрестоматийной: отчасти, возможно, потому, что в ней перечислены преимущественно реальные люди, жившие и умершие незадолго до времени Вийона.
Каллист Третий – папа Римский, в миру Альфонсо Борджа (1378–1458).
Альфонс – Альфонс V, король Арагонский (1385– 1458).
(Далее Ю. Кожевниковым пропущен «герцог Бурбонский» – Карл I, герцог Бурбонский (1401–1456), упоминание о нем сохранено в переводах Ф. Мендельсона и Ю. Корнеева, приводимых ниже.)
Артур – Артур III, герцог Бретонский, коннетабль Франции (1396–1458).
Карл VII – король Франции (1403–1461).
Шарлемань – Карл Великий.
Король шотландцев – Иаков II (1437–1460).
Царь Кипра – Иоанн III (?–1458).
Король испанский – Иоанн II Кастильский (1405– 1454).
Ланселот – Ласло Австрийский (1440–1457) – король Венгрии, Польши и Богемии, намеревался просить руки дочери Карла VII Мадлены Французской, но скончался в возрасте семнадцати лет.
Клакен Бретон – прозвище Бертрана Дюгеклена (1320–1380), французского военачальника времен Столетней войны.
Граф Оверни – Беро Овернский (?–1426).
Алансон – видимо, имеется в виду герцог Алансонский, погибший в битве при Азенкуре (1415).
Перевод Феликса Мендельсона.
БАЛЛАДА
О СЕНЬОРАХ БЫЛЫХ ВРЕМЕН
Скажите, Третий где Каллист,
Кто папой был провозглашен,
Хотя был на руку нечист?
Где герцог молодой Бурбон,
Альфонс, чье царство – Арагон,
Артур, чья родина – Бретань,
И добрый Карл Седьмой, где он?
Но где наш славный Шарлемань?
А где Шотландец, сей папист,
Чей лик был слева воспален
И розов, точно аметист?
Где тот, кому испанский трон
Принадлежал? Как звался он,
Не знаю… Где сбирают дань
Все властелины без корон?
Но где наш славный Шарлемань?
Увы, без толку я речист:
Все исчезает словно сон!
Мы все живем, дрожа как лист,
Но кто от смерти был спасен?
Никто! Взываю, удручен:
Где Ланселот? Куда ни глянь –
Тот умер, этот погребен…
Но где наш славный Шарлемань?
Где Дюгеклен, лихой барон,
Где принц, чья над Овернью длань,
Где храбрый герцог д’Алансон?..
Но где наш славный Шарлемань?
Перевод Юрия Корнеева.
БАЛЛАДА О СЕНЬОРАХ БЫЛЫХ ВЕКОВ
Где днесь Каллист, по счету третий,
Что, папой провозглашен,
Им пробыл с полдесятилетья?
Где добрый герцог де Бурбон,
Альфонс, кем славен Арагон,
И все, кого теперь в помине
Нет меж носителей корон?
Там, где и Карл Великий ныне.
Где Скотт, чьего лица двуцветью –
Багров, как лал, был слева он –
Дивился всяк на белом свете?
Где тот Испанец, с чьих времен
Мавр к подчиненью принужден
(Смолкаю по простой причине:
Забыл я, как он наречен)?
Там, где и Карл Великий ныне.
Мы все идем к последней мете:
Тот жив, а этот погребен.
Еще один вопрос, и впредь я
Не приведу ничьих имен,
А лишь скажу, что жизнь есть сон.
Где Ланселот, по чьей кончине
Вакантен стал богемский трон?
Там, где и Карл Великий ныне.
Где Дюгеклен, кем был спасен
Наш край от вражьего бесчинья?
Где храбрый герцог д’Алансон?
Там, где и Карл Великий ныне.
Баллада на старофранцузском языке
Баллада написана на языке, который Вийон считал старофранцузским; на самом деле он пользовался скорей архаизированной речью, допуская многочисленные грамматические ошибки: последнее, к сожалению, не передано ни в одном переводе.
Император Византии – в оригинале упоминается «император Константинополя»: Вийон создавал «Завещание» вскоре после падения Восточной Римской империи (1453), а в 1461 году пал последний христианский оплот в Малой Азии – Трапезунд.
Будь названным святым впервые // Из всех французских королей – Людовик IX Святой (1215–1270), король с 1226 года.
Дофин Гренобля – будущий король Франции Людовик XI, после смерти отца управлявший провинцией Дофине.
Дижон – столица герцога Бургундского, Карла Смелого (1433–1477).
Перевод Феликса Мендельсона.
БАЛЛАДА НА СТАРОФРАНЦУЗСКОМ
А где апостолы святые
С распятьями из янтарей?
Тиары не спасли златые:
За ворот шитых стихарей
Унес их черт, как всех людей,
Как мытари, гниют в гробах,
По горло сыты жизнью сей, –
Развеют ветры смертный прах!
Где днесь величье Византии,
Где мантии ее царей?
Где все властители былые,
Строители монастырей,
Славнейшие из королей,
О ком поют во всех церквах?
Их нет, и не сыскать костей, –
Развеют ветры смертный прах!
Салэн, Дижон, Гренобль – немые
Стоят везде гроба князей,
А завтра скорбно склоним выи
Над трупами их сыновей.
Кто смерти избежал своей?
Тать? Праведник? Купец? Монах?
Никто! Сколь хочешь жри и пей, –
Развеют ветры смертный прах!
Принц, не уйти нам от червей,
Ни ярость не спасет, ни страх,
Ни хитрость: змия будь мудрей, –
Развеют ветры смертный прах.
Перевод Юрия Корнеева.
БАЛЛАДА НА СТАРОФРАНЦУЗСКОМ
Где днесь апостолы святые,
Которых древле чтил народ
За сан и ризы золотые?
Когда им наступил черед,
За ворот сгреб их черт, и вот
Тиароносцев отвезли
Туда, где всех забвенье ждет:
Взметает ветер прах с земли.
Где властелины Византии?
Где королей французских род,
В сравненье с коими другие
Владетели корон – не в счет?
Все новые из года в год
Монастыри при них росли,
Но кто теперь их след найдет:
Взметает ветер прах с земли.
Взять хоть Дижон, хоть Доль –
любые
Места, каких невпроворот, –
Везде сеньоры спят былые,
Сошедшие под вечный свод.
Смельчак, мудрец, злодей, юрод –
В гроб все до одного легли.
Никто сверх срока не живет.
Взметает ветер прах с земли.
Принц, всяк червям на корм пойдет.
Как ни хитри и ни юли,
Ничто от смерти не спасет.
Взметает ветер прах с земли.
XLII
И мне б, разносчику из Ренна – единственное место в «Завещании», где Вийон называет хотя бы одно из своих занятий в годы, последовавшие за бегством из Парижа.
XLVI
«А эти женщины, бедняжки…» –
ниже Вийон уделяет
много внимания большой категории парижского «дна» – состарившимся
проституткам. Практикующих «веселых девиц», согласно одному документу конца
XV
века, в Париже, не считая предместий, имелось более трех тысяч.
Перчаточница, Башмачница, Колбасница, Шляпница, Пирожница – «псевдонимы»,
под которыми вели жизнь женщины легкого поведения. «Шлемница» – было
обозначение того, что она служит в заведении под названием «Шлем»;
сохранились бумаги, свидетельствующие, что прекрасная Шлемница – реаль-
ное историческое лицо; родилась она около 1375 года, Вийон мог знать ее
глубокой старухой.
Старухе, сожалеющей о поре своей юности (жалоба прекрасной Шлемницы)
Образ старухи, оплакивающей свою молодость, вполне традиционен для средневековой поэзии, но у Вийона о молодости плачет не просто старуха, а дряхлая проститутка.
В 1956 году в № 7 журнала «Иностранная литература» Илья Эренбург опубликовал свой (новый) перевод этой баллады, воспроизводим его:
БАЛЛАДА ПРЕКРАСНОЙ ОРУЖЕЙНИЦЫ
ДЕВУШКАМ ЛЕГКОГО ПОВЕДЕНИЯ
Швея Мари, в твои года
Я тоже обольщала всех.
Куда старухе? Никуда…
А у тебя такой успех.
Тащи ты и хрыча и шкета,
Тащи блондина и брюнета,
Тащи и этого и тех.
Ведь быстро песенка допета,
Ты будешь как пустой орех,
Как эта стертая монета.
Колбасница, ты хоть куда,
Колбасный цех, сапожный цех –
Беги туда, беги сюда,
Чтоб сразу всех и без помех!
Но не зевай, покуда лето,
Никем старуха не согрета,
Ни ласки ей и ни утех,
Она лежит одна, отпета,
Как без вина прокисший мех,
Как эта стертая монета.
Ты, Булочница, молода,
Ты говоришь – тебе не спех,
А прозеваешь – и тогда
Уж ни прорух и ни прорех,
И ни подарков, ни букета,
Ни ночи жаркой, ни рассвета,
Ни поцелуев, ни потех,
И ни привета, ни ответа,
А позовешь – так смех и грех,
Как эта стертая монета.
Девчонки, мне теперь не смех,
Старуха даром разодета,
Она как прошлогодний снег,
Как эта стертая монета.
Перевод Феликса Мендельсона.
БАЛЛАДА-ЗАВЕТ
ПРЕКРАСНОЙ ОРУЖЕЙНИЦЫ
ГУЛЯЩИМ ДЕВКАМ
Внимай, ткачиха Гийометта,
Хороший я даю совет,
И ты, колбасница Перетта, –
Пока тебе немного лет,
Цени веселый звон монет!
Лови гостей без промедленья!
Пройдут года – увянет цвет:
Монете стертой нет хожденья.
Пляши, цветочница Нинетта,
Пока сама ты как букет!
Но будет скоро песня спета,
Закроешь дверь, погасишь свет…
Ведь старость – хуже всяких бед!
Как дряхлый поп без приношенья,
Красавица на склоне лет:
Монете стертой нет хожденья.
Франтиха шляпница Жанетта,
Любым мужчинам шли привет,
И Бланш, башмачнице, про это
Напомни: вам зевать не след!
Не в красоте залог побед,
Лишь скучные – в пренебреженье,
Да нам, старухам, гостя нет:
Монете стертой нет хожденья.
Эй, девки, поняли завет?
Глотаю слезы каждый день я
Затем, что молодости нет:
Монете стертой нет хожденья.
Перевод Юрия Корнеева.
БАЛЛАДА-СОВЕТ ПРИГОЖЕЙ
ОРУЖЕЙНИЦЫ ГУЛЯЩИМ ДЕВКАМ
Не отвергайте беспричинно
Небесполезного совета
Ты, кошелечница Катрина,
И ты, ткачиха Гийометта.
Всю ночь ловите до рассвета
Поклонников любого сорта –
Желанны вы лишь в дни расцвета:
На торг нейдут с монетой стертой.
Пусть грубы, скупы, злы мужчины –
Зря, Бланш-башмачница, не сетуй,
И с кротостию голубиной
Служи им, шляпница Жанетта.
Ведь чуть для вас минует лето,
Вы не годны уже ни к черту,
Как клирик, что презрел обеты:
На торг нейдут с монетой стертой.
Чарует не лицо – личина,
Которая на нем надета.
Отнюдь не красоты картинной
Ждет друг от своего предмета,
Но нежности, тепла, привета,
А у старух дыханье сперто,
И потому тепла в них нету.
На торг нейдут с монетой стертой.
Запомните же, девки, это,
Пока не жалки, не мухорты
И песня ваша не допета:
На торг нейдут с монетой стертой.
LVII
Фремен, мой писарь… – возможно, историческое лицо, возможно, вымышленное, но «писарем» у бедняка Вийона он служить определенно не мог; видимо, перед нами очередной розыгрыш автора.
LXI
Святой Антоний (ок. 250–356) – отшельник, один из первых христианских монахов. «Муками» Св. Антония, согласно традиции, мог называться неутолимый любовный жар, но так же называли и ряд болезней – заражение крови, рожистые воспаления и т. д.
LXII
Декрет – под таким названием известна компиляция священных текстов, представляющая собою первый свод канонического права; составил «Декрет» итальянский церковный писатель-монах Грациан (ок. 1141–1204). Вийон имеет в виду то место в книге, где Грациан утверждает, что тайный грех более извинителен, чем явный, поскольку последний может служить заразительным примером.
Двойная баллада
Эту форму Вийон использует лишь единожды: шесть восьмистиший с единым рефреном, при этом без «посылки» в конце.
Четырехглавый пес – в шутку Вийон наделяет трехглавого Цербера еще и четвертой головой.
Катрин Воссель – известна лишь со слов самого Вийона (по легенде – та самая, из-за которой в 1455 году Вийон убил напавшего на него клирика Сармуаза). На пикардийском наречии «воссель» означало «ложбинку» женского тела, так что, возможно, это имя – прозвище.
Ноэль Жоли – видимо, соперник Вийона; играя словами, Вийон пожелал ему «быть счастливо повешенным».
Та же баллада в переводе Феликса Мендельсона.
ДВОЙНАЯ БАЛЛАДА О ЛЮБВИ
Люби, покуда бродит хмель,
Гуляй, пируй зимой и летом,
Целуй красоток всех земель,
Но не теряй ума при этом
Влюбленного глупее нету:
Рабом любви был Соломон,
Самсон от чувств невзвидел света, –
Как счастлив тот, кто не влюблен!
Орфей, печальный менестрель,
Покорный глупому обету,
Сошел, дудя в свою свирель,
В Аид из-за любви к скелету;
Нарцисс – скажу вам по секрету:
Красив он был, да не умен! –
Свалился в пруд и канул в Лету.
Как счастлив тот, кто не влюблен!
Еще позорней сел на мель
Сарданапал, владыка света:
Он ради женщин колыбель
Качал, девицею одетый;
Давид, желаньем подогретый,
Сверканьем ляжек ослеплен,
Забыл скрижали и заветы, –
Как счастлив тот, кто не влюблен!
Амнон, избрав поближе цель,
Сестру Тамару для совета
Призвал и, затащив в постель,
Лишил там девственного цвета;
Под звуки сладостных куплетов
Был Иродом Иоанн казнен
Из-за язычницы отпетой, –
Как счастлив тот, кто не влюблен!
Меня ж трепали, как кудель,
Зад превратили мне в котлету!
Ах, Катерина де Воссель
Со мной сыграла шутку эту.
Хотел призвать ее к ответу,
Но кто слыхал мой плач и стон?
Ноэль? Он куплен за монету.
Как счастлив тот, кто не влюблен!
Слова, слова! Школяр, ужель
Оставишь ты свою Жанетту?
Скорей в кипящую купель
Нырнёт, подставит грудь стилету
Или, по злобному навету,
Как ведьма, будет он сожжен
За всех блондинок и брюнеток!
Как счастлив тот, кто не влюблен!
Перевод Юрия Корнеева.
ДВОЙНАЯ БАЛЛАДА
Блуди, гуляй, коль хватит сил,
И летом, и зимой студеной,
Но помни, что б ты ни творил, –
Нет дурня хуже, чем влюбленный.
Страсть оглупляла Соломона,
Из-за нее ослеп Самсон,
В обман Далилою введенный.
Счастливец тот, кто не влюблен!
Когда певец Орфей ходил
За Эвридикой в ад бездонный,
Его едва не проглотил
Пес Цербер, этим разъяренный.
Нарцисс, самим собой плененный,
Красив он был, да не умен –
Свалился в ключ незамутненный.
Счастливец тот, кто не влюблен!
Сарданапал, что Крит смирил,
Сменить, бабенкой одуренный,
Свой пол по прихоти решил.
И прял, по-женски обряженный.
Атласом ляжек распаленный,
Забыл Давид, что должен он
Блюсти Господние законы.
Счастливец тот, кто не влюблен!
Отец Фамари поручил
Напечь лепешек для Амнона,
И чести тот сестру лишил,
Желанием воспламененный.
На что был Ирод царь смышленый,
А все ж Креститель им казнен
В угоду девке развращенной.
Счастливец тот, кто не влюблен!
Скажу я про себя: я был
Бит, словно прачкой холст беленый,
За то, что спьяну нагрубил
Катрине де Воссель взбешенной;
Ноэль же, ею приглашенный,
Следил, как, бос и оголен,
Домой бежал я, пристыженный.
Счастливец тот, кто не влюблен!
Но остудить мой плотский пыл
Не смог урок преподнесенный,
И если б даже мне грозил
Костер, как ведьме уличенной,
Грешил бы все ж я беспардонно,
Не веря ни одной из жен:
Они всегда к коварству склонны.
Счастливец тот, кто не влюблен!
LХХII
Жанет (Жанна или Жанетон) – явно персона вымышленная; такими именами обычно награждали случайных подруг, дабы не тратить памяти каждый раз на запоминание нового имени.
LХХIII
Так Тибо – видимо, Вийон сознательно оговаривается и называет именем весьма недобронравного любимчика герцога Беррийского Така Тибо – своего заклятого врага, епископа Тибо д’Оссиньи.
И долго грушами кормил… – имеется в виду пыточный инструмент в форме груши, который вставляли в рот пытуемому и там растягивали.
LХХIV
Робер – видимо, орлеанский палач, пытавший Вийона.
LХХVI
Барр считался отцом незаконнорожденного Перне Маршана (см. примечание к строфе XXIII «Предуказанья»).
LХХVII
Маро –
торговец жареным мясом, Жан
Провен – кондитер, Робер Тюржи – хозяин таверны «Сосновая
шишка». Всем им Вийон немало задолжал, их же и назначал наследниками
собственных долгов.
ХХХУШ
Ги Табари – соучастник Вийона по ограблению Наваррского коллежа. Будучи арестован, выдал сообщников, поэтому Вийон именует его «наиправдивейшим человеком».
Св. Теофил – согласно легенде, продал душу дьяволу, но был спасен заступничеством Богоматери.
Египетская блудница – Мария Египетская (III век н. э.), умолила Богоматерь простить ей грехи, удалилась в пустыню, где провела сорок семь лет; была канонизирована.
Перевод Сергея Пинуса.
БАЛЛАДА
ДЛЯ МОЕЙ МАТЕРИ,
ЧТОБЫ УМОЛЯТЬ ПРИСНОДЕВУ
Царица рая и Царица ада,
Владычица и Неба, и Земли,
О Приснодева! Ты лишь мне ограда.
Влачусь в греховном прахе и пыли,
Но мне с высот, Заступница, внемли.
К Тебе, к Тебе, всеславимой, воспетой,
Я из земли юдоли, тьмой одетой,
Взываю – небеса твои узреть
Дай мне, молю, хоть недостойна. С этой
Хочу я верой жить и умереть.
Молитва мне единая отрада.
Меня в свой рай по смерти посели,
И от греховного очисти смрада,
И за меня Ты Сына умоли,
И смерти страх от сердца удали!
Как Феофил, уж с дьявольской отметой,
Прощен Тобою был, о Матерь Света,
Прости так и меня! Дай мне стареть
Безгрешно, да предстану чистой. С этой
Хочу я верой жить и умереть.
Небесного мне дай достигнуть града.
И пусть моих молитв от бед вдали
Горит неугасимая лампада;
Мне место уготовь в том бытии,
В пределах тех, где ангелы Твои
На арфах и на лютнях там, где лето
И где весна, играют песнь привета.
И с этой верой я жила, и впредь,
Старуха неученая, лишь с этой
Хочу я верой жить и умереть.
Великая Заступница, воздеты
И дань моя, и мысль к Тебе. Согреты
Любовью мы Твоей. Покров везде Ты
Любви простерла на весь мир. Стереть
О дай мне пятна с совести. К стране той
Небесной проведи мне душу. С этой
Хочу я верой жить и умереть.
Вийоном Владимир Жаботинский занимался приблизительно в 1914 г.; однако перевод помещаемой ниже баллады сохранился лишь в автографе и был издан лишь в 1997 году по предоставленной С. Маркишем рукописи:
МОЛИТВА,
НАПИСАННАЯ ПО ПРОСЬБЕ МАТЕРИ
Владычица над небом и землею
И над огнем великим, что в аду,
Я, может быть, и милости не стою,
Но смилуйся: прими, когда приду,
И приюти в святом Твоем саду.
Я грешница, но нет конца, ни краю
Твоей любви, а в ней дорога к раю,
Пусть к Твоему пресветлому двору:
Так писано. Где писано, не знаю –
Так верю я, так, веря, и помру.
И не забудь замолвить слово Сыну,
Что Он вины мне, темной, отпустил.
Как пожалел когда-то Магдалину,
Как Марии Египетской простил
Я слышала с амвона. Теофил,
Растрига-поп, что с бесом шел на Бога. –
У Господа теперь он на пиру.
Все по Твоей мольбе. Ты можешь много.
Ты можешь все: и мать – и недотрога…
Так верю я, так, веря, и помру
Старуха я из бедного квартала.
Неграмотна, живу по старине;
Но ад и рай я знаю, все видала,
Все красками в соборе на стене:
Те – с арфами, а те горят в огне.
Гляжу на тех – дрожу; на этих – рада
Дай радости и мне, спаси от ада
Усталую и горькую сестру,
А если я прошу не так, как надо. –
Так верю я, так, веря, и помру.
Владычица, родимая, касатка,
И Ты, как я: жилось Тебе не сладко.
Любимого рожала не к добру,
Людской беды насытились вы оба;
Ох, тяжко здесь – и боль, и стыд, и злоба.
Но тихо там у вас, за крышкой гроба…
Так верю я, так, веря, и помру.
Ранний перевод Ильи Эренбурга (не сохранившего акростих в последней строфе).
БАЛЛАДА, КОТОРУЮ ВИЙОН
НАПИСАЛ СВОЕЙ МАТЕРИ,
ЧТОБ ОНА ПРОСЛАВЛЯЛА БОГОРОДИЦУ
Небесная царица и земная,
Хранительница преисподних врат
И госпожа заоблачного края,
Прими убогую в Твой райский сад.
Где дети славословят и кадят.
Я, грешная, жила не так, как надо,
Я, нерадивая, прошу пощады,
Грехов изведала я злую сеть,
Но ныне к Деве обращаю взгляды –
Хочу в сей вере жить и умереть.
Ты Сыну своему скажи – темна я,
Чтоб он не оттолкнул меня назад.
Так Магдалину принял Он, прощая,
И так монаха, что грешил стократ,
Продавши черту душу, выпив яд
Всей дьявольской науки и услады,
Простил Он, добрый пастырь злого стада.
Заступница, моли Его и впредь,
Ты лилия невидимого сада.
Хочу в сей вере жить и умереть.
Я женщина убогая, простая.
Читать не знаю я. Меня страшат
На монастырских стенах кущи рая.
Где блещут арфы и под раем ад,
Где черти нечестивцев кипятят.
Сколь радостно в раю, сколь страшно ада
Среди костров, и холода, и глада!
К Тебе должны бежать и восхотеть
Твоих молений и Твоей ограды.
Хочу в сей вере жить и умереть.
Послание
Ты, Матерь Божия, – печаль и страда!
Твой Сын оставил ангелов усладу,
За нас Он принял крест, и бич, и плеть.
Таков Он и в Такого верить рада,
Хочу в сей вере жить и умереть.
Перевод Всеволода Рождественского.
БАЛЛАДА-МОЛИТВА БОГОРОДИЦЕ
Владычица небес, властительница ада,
Царица светлая земных полей и вод,
Прими меня к себе – единая награда
Мне, недостойной, быть в кругу Твоих щедрот.
Со светлым сонмом тех, кто к небесах живет;
Да благодать Твоя, о Дева Пресвятая,
Превысит те грехи, в которых здесь жила я!
Без милости Твоей так трудно нам узреть
Блаженство ангелов и в славословья рая…
Вот как хотела бы я жить и умереть!
И Сыну Ты скажи: возлюбленное чадо,
Вот бедный агнец Твой! Пусть грех мой отведет,
Как Магдалине, мне пред ним упасть бы надо,
Как Теофилу, Ты была бы мне оплот –
Недаром Ты могла его избавить от
Возмездья страшного за то, что сила злая
Вступила с ним союз. Храни меня, благая,
Носившая в себе то таинство, что петь
За мессой учат нас, к распятью припадая.
Вот как хотела бы я жить и умереть!
Я женщина, как все, не знаю то, что надо,
И непонятны мне ни грамота, ни счет.
У нас в монастыре изображенье ада
И свежих райских птиц мой бедный взор влечет.
В раю цветут цветы. В аду смола течет.
В раю все весело, в аду лишь мука злая.
О, Дева светлая, отверзи двери рая
Блуждающим во тьме, запутавшимся в сеть.
И день и ночь Тебе молюсь, не уставая,
Вот как хотела бы я жить и умереть!
Вскормила в чреве Ты, о Дева всеблагая,
Исуса нежного, цветок предвечный рая,
И Всемогущий к нам сошел, чтоб претерпеть
От нас мучения. Словам Его внимая,
Надеждой я хочу и жить и умереть!
Перевод Феликса Мендельсона.
БАЛЛАДА-МОЛИТВА БОГОРОДИЦЕ,
сочиненная Вийоном для своей матери
О Дева Мать, Владычица земная,
Царица неба, первая в раю,
К Твоим ногам смиренно припадаю:
Пусть я грешна, прости рабу Твою!
Прими меня в избранников семью!
Ведь доброта Твоя, о Мать святая,
Так велика, что даже я питаю
Надежду робкую Тебя узреть
Хоть издали! На это уповаю,
И с верой сей мне жить и умереть.
Скажи Христу – Его рабой всегда я
Покорною была, всю жизнь мою.
Пусть буду прощена, как молодая
Блудница, встретив доброго судью,
Как Теофил, кто душеньку свою
Сгубил, несчастный, черту угождая, –
Такого никому не пожелаю!
Но Ты, Мария, можешь всех призреть,
К святым дарам нас, грешных, приобщая,
И с верой сей мне жить и умереть.
Старушка я, убогая, простая,
Не знаю даже букв – не утаю,
Лишь на стенах видала кущи рая
В часовне, где с молитвою стою,
И там же – ад. Гляжу и слезы лью.
В раю – свет Божий, в пекле – тьма густая,
И страшно мне, и я шепчу, вздыхая,
Что мой удел – молиться и терпеть,
Надежды на спасенье не теряя,
И с верой сей мне жить и умереть.
Во чреве Ты носила, Пресвятая,
Иисуса, царству коего нет края;
Любви исполнен, Он сошел из рая
Людей спасти и муки претерпеть,
Очистить нас и умереть, страдая.
Наш Вседержитель благ, я это знаю,
И с верой сей мне жить и умереть.
Перевод Юрия Корнеева.
БАЛЛАДА-МОЛИТВА БОГОРОДИЦЕ,
НАПИСАННАЯ ВИЙОНОМ
ПО ПРОСЬБЕ ЕГО МАТЕРИ
Царица неба, суши, вод, геенны,
Вплоть до ее бездоннейших болот,
Дай место мне, Твоей рабе смиренной,
Меж тех, кому Ты в рай открыла вход.
Хотя моим грехам потерян счет,
Ты смертным столько доброты явила,
Что даже я надежду сохранила
Тебя узреть, дожив свои года, –
Ведь пред Тобой душой я не кривила
И этой верой буду жить всегда.
Скажи Христу, что верность неизменно
Ему блюла я. Пусть же ниспошлет
И мне прощенье Он, благословенный,
Как прощены Егúптянка и тот,
Кто продал черту душу и живот.
Мне помоги, чтоб я не совершила
Того, что погубило б Теофила,
Не пожалей Ты грешника тогда.
Завет Господень я не преступила
И этой верой буду жить всегда.
Нища я, дряхла, старостью согбенна,
Неграмотна и, лишь когда идет
Обедня в церкви с росписью настенной,
Смотрю на рай, что свет струит с высот,
И ад, где сонмы грешных пламя жжет.
Рай созерцать мне сладко, ад – постыло,
И я молю, чтоб Ты не попустила,
Владычица, мне угодить туда.
Заступницу в Тебе я с детства чтила
И этой верой буду жить всегда.
Во чреве, Дева, Ты Христа носила,
И Он, чьи вечны царство, власть и сила,
Любовью движим, коей нет мерила,
Людей спасти с небес, сойдя сюда,
Обрек себя на муки и могилу.
Наш Бог всеблаг – так я доднесть твердила
И этой верой буду жить всегда.
Приводим никогда не печатавшийся перевод Натальи Шаховской; акростих в последней строфе, как и у И. Эренбурга, не выдержан.
молитва Богородице
Пречистая Владычица вселенной,
Земли, небес и ада самого,
Дай место мне, рабе Твоей смиренной,
Меж праведных, что узрят Божество,
Хотя не заслужила я того.
Я верую, Владычица благая,
Что более добра Ты, чем грешна я,
Без этой доброты могу ли сметь
Спасенья ждать? Надежду мне вселяя.
Дай с этой верой жить и умереть.
Что я Твоя и Божья неизменно,
Уверь, царица, Сына Твоего.
Как Он – блуднице, мне прости, презренной,
Твое же милосердье таково,
Что Теофил им спасся, для кого
И сделка с чертом не закрыла рая.
Чтобы, как он, души не продала я,
И ныне сохрани меня, и впредь,
О Матерь Божья, Дева Пресвятая;
Дай с этой верой жить и умереть.
Старухе бедной, дряхлостью согбенной,
Мне, темной, не известно ничего;
В приходской церкви в росписи настенной
Я вижу рай, где свет и торжество,
И ад с ужасным пламенем его:
Боюсь я ада и стремлюся к раю.
Даруй мне свет, Заступница людская,
О чьей защите должно нам радеть,
Исполнясь веры, лености не зная:
Дай с этой верой жить и умереть.
Тобой рожден чудесно, Всеблагая,
Исус, чье царство без конца и края:
Господь, Себя до смертных умаляя,
Сошел с небес, чтоб муки претерпеть,
Младую жизнь за грешных отдавая:
На том стою, так Бога понимаю.
Дай с этой верой жить и умереть.
ХС
Красотка Роза – опять-таки не имя собственное, а кличка очередной возлюбленной.
ХСI
Мишо (…), по кличке Трахаль – историческое лицо, жил в конце XIII – начале XIV века, прославился неутомимостью любовных подвигов настолько, что имя его сохранилось в веках.
Баллада подруге
Судя по акростиху, подругу Франсуа Вийона звали Марта – едва ли о ней возможно узнать еще что-то достоверное.
Любвеобильный принц – весьма необычное обращение для «посылки» в конце баллады, возможно, поэт и герцог Карл Орлеанский, неутомимо плодивший наследников и наследниц тогда, когда ему сильно перевалило за шестьдесят. Впрочем, возможно и обращение к Рене Анжуйскому (1408–1480), чьего покровительства Вийон одно время искал и чья любовь к собственной (второй) жене Жанне де Лаваль была хорошо известна.
Приводим ранний перевод Ильи Эренбурга, не сохранивший в переводе акростих.
ВИЙОН СВОЕЙ ПОДРУГЕ
О нежность, полная жестоких мук,
Вся красота, обманная и злая!
Притворный взгляд, и ласка, и испуг.
Тяжка любовь, и каждый день, пытая,
Меняется и гнет, и нет ей края.
Гордыня! И глазам меня не жаль,
Они смеются, жалости не зная.
Не отягчай, но утоли печаль!
Нет, лучше бы уйти от этих рук.
Не здесь искать мне отдыха и рая.
Неисцелимый взял меня недуг
И сушит, и томит, не упуская.
Большой и малый видят нас: вздыхая,
Я умираю, раненый. Не сталь
Меня сразила, но любовь слепая.
Не отягчай, но утоли печаль!
Придет пора, и ты, мой нежный друг,
Себя увидишь – желтая, сухая.
Прекрасный цвет ланит – завял он вдруг,
И волосы белеют, выпадая.
Скорее пей же эти воды мая!
И приходящего тоской не жаль!
Пока ты свежая и молодая,
Не отягчай, но утоли печаль!
Послание
О принц, любовным жалобам внимая,
Ты ясно зришь любови высь и даль,
Тебя прошу – все муки отпуская,
Не отягчай, но утоли печаль!
Перевод Феликса Мендельсона.
БАЛЛАДА ПОДРУЖКЕ ВИЙОНА
Фальшивая душа – гнилой товар,
Румяна лгут, обманывая взор,
Амур нанес мне гибельный удар,
Неугасим страдания костер.
Сомнения язвят острее шпор!
Ужель в тоске покину этот мир?
Алмазный взгляд смягчит ли мой укор?
Не погуби, спаси того, кто сир!
Мне б сразу погасить в душе пожар,
А я страдал напрасно до сих пор,
Рыдал, любви вымаливая дар…
Теперь же что? Изгнания позор?
Ад ревности? Все, кто на ноги скор,
Сюда смотри: безжалостный кумир
Мне произносит смертный приговор!
Не погуби, спаси того, кто сир!
Весна пройдет, угаснет сердца жар,
Иссохнет плоть, и потускнеет взор.
Любимая, я буду тоже стар,
Любовь и тлен – какой жестокий вздор!
Обоих нас ограбит время-вор,
На кой нам черт тогда бренчанье лир?
Ведь лишь весна струит потоки с гор.
Не погуби, спаси того, кто сир!
О принц влюбленных, добрый мой сеньор,
Пока не кончен жизни краткий пир,
Будь милосерд и рассуди наш спор!
Не погуби, спаси того, кто сир!
Перевод Юрия Корнеева.
БАЛЛАДА ПОДРУЖКЕ ВИЙОНА
Фальшь мне чужда, и я скажу про вас:
Румян и нежен лик, но нрав жесток,
А сердце много тверже, чем алмаз.
На пытку злой Амур, слепой божок,
Случайно нас сведя, меня обрек.
Уж он давно мне гибелью грозит,
А все ж я вам не повторить не мог:
Господь помочь несчастному велит.
Мне б лучше скрыться прочь еще в тот раз,
А я промедлил слишком долгий срок,
Рыдал, молил, но все ж себя не спас,
Так и оставшись здесь у ваших ног.
Ах, как я от позора изнемог!
Пусть мне на помощь стар и млад спешит.
Затем что всем и каждому вдомек:
Господь помочь несчастному велит.
Но жизнь состарит вмиг обоих нас,
И я клянусь, не столь уж день далек,
Когда померкнет пламя ваших глаз
И ваша плоть увянет, как цветок.
Поэтому, пока я в гроб не лег,
Пора и вам усвоить, что гласит
Нам небом заповеданный урок:
Господь помочь несчастному велит.
Не ставить мне мои слова в упрек
Прошу вас, принц влюбленных друг и щит,
Хотя, признаюсь, в них и скрыт намек:
Господь помочь несчастному велит.
Приводим не опубликованный прежде перевод Натальи Шаховской.
БАЛЛАДА
Возлюбленной Вийона
Фальшивость дорого мне ставших чар,
Разящий взгляд, лукавый разговор;
Алмаз, чью твердость весь любовный жар
Не размягчит, для сердца лютый мор:
Смертельный свой я знаю приговор,
Убийца мой, жестокий мой кумир;
А ведь закон известен с давних пор:
Не мучить, но жалеть того, кто сир.
Мне эта страсть – погибель, а не дар;
А как спастись? Беги во весь опор –
Равно неотвратим ее удар:
Так что ж бежать себе же на позор?
Ах, караул! Спасите! Где дозор?
Иль без борьбы покину этот мир?
Заставь, о Жалость, внемля мой укор,
Не мучить, но жалеть того, кто сир!
Всему свой срок, и всякий станет стар:
Извянет, сникнет вешний ваш убор,
И тут-то я, отвергнутый школяр,
Отмщенный, посмеюсь… Но это вздор:
Не только ваш – и мой угаснет взор.
Так празднуйте, пока не кончен пир,
Спешите, злой судьбе наперекор,
Не мучить, но жалеть того, кто сир.
Влюбленный принц, всех любящих сеньор,
Будь не во гнев Вам сказано, мессир,
Господь велит, а с Ним немыслим спор,
Не мучить, но жалеть того, кто сир.
ХСIV и последующее «Рондо»
Итье Маршан – см. примечание к XI строфе «Предуказанья». Если последующее «Рондо» действительно обращено к нему, то, похоже, ко времени создания «Завещания» Вийон Маршану ничего, кроме смерти, пожелать не мог. Перевод Феликса Мендельсона.
РОНДО
О Смерть, как на душе темно!
Все отняла – тебе все мало!
Теперь возлюбленной не стало,
И я погиб с ней заодно, –
Мне жить без жизни не дано.
Но чем она тебе мешала,
Смерть?
Имели сердце мы одно,
Но ты любимую украла,
И сердце биться перестало,
А без него мне все равно –
Смерть.
Перевод Юрия Корнеева.
РОНДО
Смерть, чем тебе я досадил?
Тебя не удовлетворило,
Что ты меня лишила милой,
А без нее мне жить нет сил,
И хочешь ты, чтоб я почил,
Как та, кого ты погубила,
Смерть.
С ней существом одним я был,
И коль она взята могилой,
Стать прахом время наступило
И мне, кто так тебе постыл,
Смерть.
XCV
Жан ле Корню – см. коммент. к строфе XI «Предуказанья».
XCVII
Сент-аманова жена – о Пьере де Сент-Амане см коммент. к строфе XII «Предуказанья». Чем досадила Вийону его жена – остается неизвестным.
XCVIII
Дени Эсслен
(1425 ок. 1506), исполняя
должность судьи, принимал участие в разборе спорных вопросов, касающихся
налогов на продукты (в том числе на
спиртное). Вийон дарит ему пять бочек вина, явно намекая на его пристрастие
к выпивке.
XCIX
Шарьё Гийом – приятель Вийона по временам обучения в Парижском университете.
…дарю реал, / На Тампль в каком-то заведенье / Его на мелочь разменял – улица Вьёй-дю-Тампль выходила на пустырь, где явно не могло быть никакой меняльной лавки. Вийон дарит однокашнику «неразмениваемый реал».
CVI
Мишо дю Фур принимал участие в расследовании дела об ограблении Наваррского коллежа.
CVII
Пешие сержанты -– порядок в Париже в то время поддерживало 220 стражников; они были для Вийона опасней, чем конники, патрулировавшие окрестности Парижа; точное их число, возможно, для Вийона большой роли не играло – опасен был любой, и прощальным подарком «сержантам» поэт желал пеньковую петлю и виселицу.
Дени Решье с Валеттом – стражники.
CVIII
Перроне – все тот же Перне Маршан.
CIX
Мэтр Шоле – бочар, уже упоминавшийся Вийоном, известный своими драками.
СХ
Жан Лу – см. коммент. к строфе XXIV «Предуказанья».
CXI
Жан Маэ – стражник при Шатле, помощник палача.
«…сто гвоздиков гвоздики» – гвоздика по сей день считается возбуждающим средством.
CXII
Жан Руи – кожевенник и меховщик, командир отряда лучников и арбалетчиков, выступавшего на праздниках.
CXIV
Робине Траскай – сборщик податей, богатый скряга. Французские комментаторы считают, что его имя можно перевести еще и как «охотник до девок», что придает всей строфе второй смысл.
CXV
Пьерро Жирар – цирюльник и лекарь, у которого, возможно, скрывался Вийон после ограбления Наваррского коллежа.
Аббатиса из Пурраса – Югетта дю Амель, широко известная распутством монахиня; впрочем, доказательств тому, что между Вийоном и Югеттой имело место даже знакомство (а не то что связь), нет совершенно.
CXVI
И тюрлюпин, и тюрлюпинка… – члены секты, существовавшей в XIV веке во Франции, отрицавшей таинство брака; естественно, «оппоненты» обвиняли секту в свальном грехе.
CXVIII
Жан де Пулье – проповедник, доктор теологии Парижского университета, выступал с проповедями против монашества, в результате в 1321 году папа Иоанн XXII принудил его публично покаяться.
Матеолус – автор латинской «Книги сожалений Матеолуса», французский перевод которой появился в 1372 году; также обличитель нищенствующих монахов.
Жан де Мен – один из авторов «Романа о Розе», также писавший о нищих монахах без симпатии.
СХХ
Брат Бат – монах нищенствующего ордена кармелитов из монастыря Нотр-Дам-дю-Карм в Париже.
Детуска – искаженное имя Жана Тюркана, лейтенанта городской стражи.
Дьявол из Вовёр – в средние века долго бытовала легенда о том, что в разрушенном замке Вовёр живет чудовище с человеческой головой и змеиным телом. Чудовище считалось олицетворением любострастия.
CXXI
Хранитель печати – епископский секретарь Ришар де ла Палю. Воск, естественно, таковому должностному лицу требовался, Вийон считает, что такого подарка «хранитель печати» только и заслуживает.
CXXII
Аудиторы – чиновники королевской счетной палаты. Вийон намекает на их профессиональный геморрой, делающий болезненными забавы мужеложства.
CXXIII
Франсуа де ла Вакри – следователь церковного суда, участвовавший в допросе Ги Табари. За жестокость на допросах де ла Вакри неоднократно бывал бит в темных переулках.
Шотландский ворот – часть кольчуги, закрывавшая горло; на уличном жаргоне – эвфемизм петли палача.
CXXIV
Жан Лоран –
следователь церковного суда,
участвовал в допросах Ги Табари. Видимо, именно он доз-
нался об участии Вийона в ограблении Наваррского коллежа.
Бург (Бурж) – город в графстве Берри.
CXXV
Мэтр Жан Котар – см. примечание к ртрофе у «Завещания».
Баллада-молитва
Новый перевод был опубликован И. Эренбургом в 1956 г. Приводим его.